версия для печати
В Петербурге проживает служивший раньше на Кавказе отставной полковник Мольт. Сам он православный, но сестра жены его, в квартире которой он проживает, евангелическо-англиканского исповедания. У г-на Мольта есть взрослая дочь, которая более года страдала неизлечимой и притом необъяснимой болезнью, от которой она чахла со дня на день. Обращались к помощи врачей, но те ничего не могли сделать. Тогда г-н Мольт решился обратиться к о. Иоанну с просьбой помолиться за его дочь. Приехав, он помолился за здоровье больной и благословил ее. На другой же день больная почувствовала облегчение, и теперь ее здоровье поправляется с каждым днем.
Н. Б-в
версия для печати
У живущего в г. Кронштадте А. П. Г. начала хворать двухлетняя крошка-дочь. С бедной малюткой начались припадки, сначала редкие, потом начавшие повторяться все чаще и чаще. Наконец дело дошло до того, что девочка до тридцати раз в день подвергалась этим припадкам. Родители ребенка обращались к местным докторам, которые и пользовали первое время маленькую Анну. Потом, когда девочка почти по целым дням была в припадочном состоянии, родители ее, видя, что местные врачи не в состоянии помочь несчастной маленькой больной, повезли свою дочь в Петербург, дабы посоветоваться с петербургскими специалистами по детским и нервным болезням. Столичные представители медицины, осмотрели девочку, пришли к заключению, что хотя болезнь у ребенка и очень серьезная, но излечимая. Однако их заключение оказалось ошибочным, так как несмотря на их внимательное и довольно продолжительное лечение, припадки не прекращались, а наоборот усиливались. От постоянных припадков маленькая Анна страшно ослабела; она не могла даже сидеть, а все лежала в постели и страшно страдала.
Врачи, видя такое нехорошее состояние маленькой больной и всю бесполезность своих попыток хотя бы немного ослабить припадки, сознали ошибочность своего первого заключения и объявили родителям Анны, что дочь их, вероятно, долго не проживет. Это решение врачей привело родителей в полнейшее отчаяние: они никогда не допускали и мысли о том, что могут лишиться своего нежно-любимого ребенка. В своем отчаянии они обратились к отцу Иоанну в надежде, что молитвы достоуважаемого пастыря возвратят здоровье их малютке и спасут ее от смерти. Их надежда не была напрасной. На другой же день после молебна, который отслужил о. Иоанн по их просьбе и во время которого он горячо молился «о здравии младенца Анны», припадки у девочки значительно сократились, потом стали появляться все реже и реже и, наконец, через весьма непродолжительное время прекратились совершенно, и девочка совсем оправилась от своей болезни. С тех пор прошло около семнадцати лет, и припадки у Анны ни разу не появлялись. Бывшая больная и ее родители доныне отзываются о батюшке не иначе, как с глубокой благодарностью за его молитвы, благодаря которым так чудесно исцелилась Анна от своей болезни.
версия для печати
Враг иногда так овладеет человеком, что со стороны даже страшно смотреть, как ругается он над человеческою душою. Человек доходит до какого-то непонятного безумия – греха. Он грешит уже не потому, что чувствует какую-нибудь сладость в грехе, но как будто только для того, чтобы угодить посильнее дьяволу, больше потешить его. Так, когда люди предаются гульбе, кутежам, они доходят до безумств даже не в пьяном еще виде: бьют дорогую посуду, заводят ссоры с совершенно незнакомыми им людьми, швыряют деньги направо и налево; бывали случаи, что закуривали папиросы сторублевою бумажкою, на которую не один месяц могла бы быть сыта целая семья. И над всею этою потехою, дикою и безобразною, видится еще более ужасное зрелище: сатанинское полчище, ликующее тем, что так далеко отвлекло оно человека от Бога, что человек, купленный невыразимою ценою Крови Христовой изменяет своему Благодетелю и Богу и с рабской верностью и усердием служит сатане.
Но не погиб окончательно человек, и даже в таком падении может и сам посрамить и надругаться над сатанинскою силою, если хоть на минуту возжечь в душе его огонь Божественный, который попалит терние всех прегрешений человека и сделает его вновь как младенца чистым от всякой скверны. Господь с милосердием и любовью взирает на всякую душу, «скорбящую и озлобленную, милости Божией и помощи требующую», и только ждет, чтобы человек признал его. И тогда по первому зову приходит Христос – и вмиг разрушены долголетние ухищрения врага, посрамленное отступает ополчение диавольское; как мать склоняется Христос над плачущим грешником; как добрый пастырь заблудшую и найденную овцу берет его на Свои плечи и вносит его в крепкую ограду Своей Церкви.
Примером такого исправления жизни человека, по-видимому, совершенно безвозвратно погибшего, дает один случай из пастырской деятельности известного священника, протоиерея Кронштадтского собора отца Иоанна.
Был богач, ведший разгульную жизнь. Богатство его было велико. В хлебородных губерниях у него было 11 тысяч десятин земли, в Петербурге два дома и еще капиталец. Сколько бы добра можно было сделать на такие средства, сколько бы можно утереть горьких слез! Как же этот богач распоряжался своим богатством? Он спускал его в самых бесшабашных кутежах. Дьявол искал его с невероятной быстротой, а сам точно хотел показать на этом несчастном человеке всю силу своей страшной власти. Имущество свое этот богач продавал за бесценок. Так, он продал южные земли свои за 700 тысяч, а покупщики тут же взяли за лес 650 тысяч, распродали земли его по участкам на миллион и оставили еще себе часть. Дома свои он спустил по такой низкой цене, что покупщики в банке получили под залог их сумму, в полтора раза большую. Он был постоянно окружен толпой прихлебателей, которые несколько лет жили на его счет и обворовывали его самым бессовестным образом. Он дал трем трактирщикам нажить с себя не менее 200 тысяч рублей. Ни один из окружающих его нисколько не жалел его, не любил его, и только увлекал его к скорейшему разорению. Какие бы счета ему ни подавали, он, не возражая, платил; никого он не поверял, и громадное богатство его таяло, как глыба снега в жаркий день. Наскучило ему все на свете, и он ударился в пьянство. Он пил с 2 часов дня, – время, в которое он вставал, и до глубокой ночи, и в такой ужасной жизни он дождался, наконец, полного разорения. В последнее время пред крахом он немного опомнился, надеялся устроить что-нибудь, вывернуться. И, может быть, деловой человек, как ни были запутаны дела, и придумал бы исход; но он, ничего не знавший, безвольный – что он мог сделать? За долги, которых он не мог заплатить, его тянули к суду, описали его имущество, и последние крохи так быстро прожитого состояния пошли с молотка. Даже кровать, которую по закону нельзя продавать за долги, и ту у него продали – и остался он бесприютным нищим. Пуста была его душа и томилась одною только жаждою – выпивки.
Все его бросили, отшатнулись от него. Только бывший его дворник, купивший его дом, сжалился над бывшим своим барином и на время дал ему у себя светлый угол. У этого же человека бывший богач выпрашивал на выпивку. И он продолжал пьянствовать, только не в богатейших трактирах, а в кабаках и харчевнях последнего разбора. Там у него составилась компания, завелись друзья, и продолжалась при новом уничижении старая хмельная жизнь. Иногда, в редкие минуты трезвости, он жалел себя, раскаивался, что так обернул свою жизнь, скрежетал зубами, а потом, в хмеле, снова все забывал.
В такой жизни он дошел до мысли о самоубийстве и, для окончания счетов с жизнью, отправился «хорошенько напиться в последний раз».
Он направился к кабаку, где был завсегдатаем, как увидел громадную толпу народа, бежавшего к нему навстречу.
Он спросил прохожего, чего это теснится народ.
– Батюшку Иоанна встречают, – получил он в ответ.
Тогда вспомнил он про этого священника, о котором когда-то слыхал и даже читал.
– Правда ли все то, что про него говорят и пишут, про его доброту, про то, как он людям в бедах помогает; правда ли? – спрашивал он сам себя. – А не повидать ли его? Спрошу у него благословения на тот свет: может, тогда легче умирать будет.
И ему удалось сквозь цепь жандармов, сквозь тесную толпу пробраться в самый храм, и здесь, в священной, забытой им обстановке, столь чуждой всему, чем он жил столько лет, но вместе с тем охватившей его, вызвавшей его к иной жизни, к свету и правде, – здесь он умилился духом и громко простонал, уже забыв страшную мысль о самоубийстве: «Господи, милостив буди мне грешному! Господи, помоги мне!»
Этот вопль измученной души пронесся по всему храму, все обернулись к нему, а он в страхе сдавил себе рукою горло.
Вдруг над его ухом раздался голос, произносивший с убеждением слова: «Приидите ко мне все труждающиеся и обремененные, и Аз упокою вы». Обернувшись, он увидал около себя отца Иоанна.
Положив ему руку на плечо, отец Иоанн сказал: «Плачь о грехах твоих. Это полезно тебе».
– Батюшка, – воскликнул он: – сил моих больше нет!
– Силы много у Бога, – отвечал отец Иоанн. – Проси и дастся. Проси у Него сил – и Он пошлет их тебе. Мы немощны, и никто не устоял бы против врага, но Господь милостив. Он – наш заступник и помощник. Его именем мы сильны. Помолимся вместе.
Отец Иоанн положил руку на голову несчастного и стал читать молитвы. Тот не вникал в слова их, но он живо чувствовал, как легче, чище и светлее становилось у него на душе, как в нем совершался спасительный перелом. Окончив молитву и благословляя его, отец Иоанн произнес: «Во имя Отца и Сына, и Святаго Духа да дастся тебе сила и крепость в борьбе со врагом! Да победишь его и будешь жить во Христе».
И встал он спокойный, радостный, уверенный в помощи Божией и в своем исцелении. Перекрестясь, он пошел из церкви.
Через неделю он, приготовившись постом и молитвой, исповедался и приобщился у отца Иоанна. Покой был на душе. Он не клял больше жизни и познал, что в труде и молитве истинное счастье жизни.
Он избегал теперь мест, где раньше бражничал, чтобы не поддаться соблазну. Он старался сохранить нерастраченным в душе все то, что пережил он во дни покаяния. Всякого дела, которое было не совсем чисто, он сторонился. Ему предлагали поступить в трактир, но он отказался, зная по опыту, как спивают посетителей. Не принял и места в лавках, где обмеривают и обвешивают.
– Ну, так дохни с голода, – говорили ему.
– И лучше умру, – отвечал он, – да честным человеком, а не разбогатевшим мошенником.
Почти месяц он искал занятия. В детстве он любил и хорошо знал столярничество. И теперь решился попытать счастья в этом деле и отправился искать работы по мастерским. За хлеб и койку его взяли строгать бруски. Через две недели хозяин, без его даже просьбы назначил небольшое жалованье. Через год он стал мастером, через два вошел в долю с хозяином и мало-помалу стал богатым человеком, петербургским дачевладельцем и благотворителем.
Господи, и нас, погибающих от пороков наших, воззови на путь покаяния и спаси нас!
З. Поселянин
версия для печати
В городе Таганроге, по словам «Приаз Края», много говорят о следующем случае, имевшем место на днях. В одном еврейском семействе Б. была тяжело больная, на выздоровление которой врачи уже потеряли надежду. Когда больной сделалось совсем плохо, врач, также еврей, на вопросы родных – нет ли какого средства спасти больную, отвечал, что теперь одна надежда на о. Иоанна Кронштадтского, не придавая своим словам особенного значения. В тот же вечер, однако, была послана телеграмма к о. Иоанну с просьбой помолиться о выздоровлении больной, и на следующее утро у последней появились признаки улучшения, а через три дня больная совершенно оправилась.
