В октябре 831 г. Людовик вызвал Ансгария в Германию для хиротонии. Император вспомнил, что его отец Карл Великий, обративший саксов в христианство не только словом, но и мечом, обеспечил новую территорию диоцезами, за исключением одной только области к северу от р. Эльбы. Именно сюда, в Гамбург (город был заложен совсем недавно — в 802 г.), Людовик и назначает Ансгария, которому предназначалось осуществить планы по созданию централизованной северной миссии, которые вынашивал уже Карл. Так Людовик, выполняя неписанное завещание отца, утвердил с согласия епископов Гамбургскую кафедру, которую он поставил над всеми землями к северу от Эльбы с правом хиротонисать епископов, рукополагать священников и посылать миссионеров во все северные регионы. Хиротонию первого гамбургского архиепископа — Ансгария — осуществил Дрого, епископ Меца, которому помогали уже упомянутый Эбо из Реймса, а также Гетти из Трира, Отгар из Майнца и другие иерархи. Поскольку же новый диоцез мог потерпеть большой ущерб от викингов (что достаточно скоро подтвердилось), заботливый Людовик приписал к нему на «вечное пользование» (что достаточно скоро утратило силу) Тургольтский1 монастырь во Фландрии (Бельгия). Желая действовать по «полному чину», император посылает нового архиепископа в Рим, где папа Григорий IV, передав ему необходимую документацию и паллиум (архиепископский плащ), официально назначает Ансгария своим легатом к шведам, датчанам, славянам и другим северным народам и передает ему все полномочия благовестия2

, не лишая их и уже прежде назначенного своим предшественником Пасхалием в качестве легата Севера архиепископа Эбо Реймсского. О том, что на Швецию возлагались особые надежды, свидетельствует тот факт, что практически одновременно, в 832 г., было решено создать там отдельную кафедру, которую занял родственник епископа Эбо — Гауцберт3, сразу же принявшийся за строительство храма. Ансгарий меж тем трудился в Гамбурге, будучи ответственным и за Данию. Помимо своего духовного влияния, он пользовался и земными средствами, выкупая из рабства юных датчан и славян, чтобы возвратить им свободу и воспитать для служения Господу.

Между тем в Дании развернулись события, которые должны были бы основательно подорвать душевные силы Ансгария, если бы не Божия помощь и поддержка архиепископа Эбо. Хронисты сообщают, что в войне «партий» Эрика и Гаральда в Ютландии был убит в 837 г. Гаральдов брат Хемминг, который принял крещение и жил на о. Вальхерен. Правда, император Людовик поддерживал Гаральда как своего вассала, но зато против самого Людовика начал войну его сын Лотарь, пообещавший мятежным саксам восстановить их языческие культы, если они восстанут против императора, призвал к себе варяжских вождей и предоставлял земли христиан тем, кто отречется от новой веры. Среди отпадших оказался в 841 г. и сам Гаральд. На новых «владениях» Гаральда язычникам были предоставлены христианские храмы и христианские подданные, однако вероотступничество не избавило его от скорой гибели.

Но северная миссия вынуждена была и дальше выносить испытания на прочность. Чувствительный удар по ней был нанесен через три года после кончины Людовика Благочестивого: в 843 г. по Верденскому миру Тургольтский монастырь, бывший «экономической базой» миссии, перешел во владения Карла Лысого4. Так Ансгарий лишился основной материальной поддержки, что, впрочем, принял благодушно. А в 845 г. миссия подвергается уже огненному искушению. Полная внезапность высадки на берегу Эльбы викингов не оставила возможности для эвакуации ни населения, ни имущества Гамбурга, а отсутствие его тогдашнего правителя — графа Бернхара (Bernhar – В.К., о чем викинги, видимо, вызнали заранее) позволила разбойникам фактически за два дня разграбить крепость и гавань, сжечь город и вырезать изрядную часть жителей. Ансгарий вначале пытался организовать какое-то сопротивление, но быстро убедился в том, что его сил недостаточно и для спасения священных сосудов. Викинги исчезли столь же молниеносно, как и появились, а Ансгарий сохранил из всего, что имел, одну только жизнь. Однако главное, таким образом, было спасено, а о всем случившемся «новый Иов» рассуждал, как и при «экономическом» искушении, по свидетельству святителя Римберта, словами Иова древнего: «Господь дал, Господь и взял; как угодно было Господу, так и сделалось; да будет имя Господне благословенно!» (Иов 1:21).

О прямой параллели истории Иова свидетельствует, как кажется, совершенно синхронная языческая реакция в самой Швеции (ср. почти одновременное прибытие — одного за другим — вестников все больших бедствий к ветхозаветному праведнику — Иов 1:16,17,18), где народ клятвопреступно восстал на епископа Гауцберта. Ворвавшаяся к нему толпа убила его племянника Нитарда (Nithard – В.К.), сделав его первым Христовым мучеником в Швеции, связала самого епископа, разграбила все его имущество и с позором изгнала из страны5. Но гнев Божий, по святителю Римберту, не заставил себя долго ждать, и перечисление достоверных свидетельств о нем заняло бы, как указывает почтенный агиограф, слишком много места. Потому он приводит лишь один случай. Отец одного из участников святотатства, принявший в свой дом награбленное, лишился, помимо преступника-сына, также жены, второго сына и дочери. Желая допытаться, кого же из богов он обидел, он узнал от оракула, что Бога христианского, после чего стал каяться и пытался кому-то отдать хотя бы то, что осталось от грабежа — единственную книгу (вероятно, богослужебную), и с большим трудом нашел какого-то уцелевшего христианина (впоследствии тот явил такое усердие, что выучил Псалтирь, не будучи грамотным). Многие участники мятежа претерпели лишение имущества, болезни и смерть.

После разорения Гамбурга Людовик Немецкий (+876) стал серьезно обдумывать возможности восстановления северной миссии и решил направить Ансгария на вдовствовавшую Бременскую кафедру. Ансгарий предвидел для себя возможные неприятности, связанные с амбициями сребролюбия и честолюбия, но, хотя и без энтузиазма, все же, ради интересов миссии, дал согласие на это решение и уже в 845 г. стал исполнять служение бременского епископа. На ближайшем поместном архиерейском соборе решение короля было подтверждено. Однако никто не лишал Ансгария и Гамбургской кафедры, и потому встал вопрос о каноничности возглавления им двух кафедр одновременно, который был подробно рассмотрен и положительно решен на поместном архиерейском соборе 847 г. Однако возникли политические осложнения: Бремен относился к митрополии архиепископа Кельнского, а по Верденскому договору Кельн перешел к Лотарю I, тогда как Бремен принадлежал Людовику. Этим воспользовался новый архиепископ Кельнский Гюнтер(Gunther, Gunthar – В.К.), который с канонической точки зрения отстаивал идею невозможности превращения подчиненного епископства в архиепископство. Запутанное дело о статусе Бременской кафедры в связи с Гамбургской продолжалось почти до последних дней жизни Ансгария.

Материал любезно предоставлен редакцией сайтаwww.sweden.orthodoxy.ru