Я глубоко чту семью, слишком высоко оставлю ее смысл и значение. В наше время трудно встретить истинную семью… Семейная жизнь в упадке… Но в моих странствованиях по белу свету мне привелось нечаянно встретить в деревенской глуши примерную семью, пребывание в которой было для меня лучшим и дорогим временем в моей жизни. Этими дорогими для меня воспоминаниями и хочу я поделиться с читателями. То было несколько лет тому назад…

Я проезжал по делам Воронежскую губернию, и мне часто доводилось останавливаться на ночлег и отдых в разных
селах и деревушках. Близко присмотрелся я к житью-бытью мужиков, научился понимать их взгляды и воззрения.

Однажды, под вечер, я подъезжал к деревне. Тяжелые тучи заволокли все небо. Начинал моросить дождь. Я устал
трястись в тележке и решил переночевать в деревне.

— Послушай, — обратился я к своему ямщику, — ты, наверное, знаешь кого-нибудь в деревне?.. Вези меня к кому-нибудь в избу, я хочу переночевать и отдохнуть… Ямщик почесал затылок…

— Тутошний… Что ж, барин, коли хочешь на ночевку остаться… я тебя к Архипу свезу… У него достатки есть… и
изба почище будет…

— А семья у него большая?

— Большущая… человек никак двенадцать наберется… Мы проехали деревенскую улицу и подъехали к большой заново отстроенной избе. Из-под ворот вылезли и залаяли на нас две косматые собаки.

Окно в избе отворилось, показалось лицо старика с длинной седой бородой.

— Пусти меня, дедушка переночевать… Устал я… по делу еду! — взмолился я старику.

Старик помолчал несколько минут, пытливо вглядываясь в меня.

— Милости просим, барин… Не обессудь… Чем богаты, тем и рады! — промолвил он.

Я вошел в избу. Она была полна народу. Трое мужиков чинили сбрую, несколько баб что-то шили… Ребятишки
играли около взрослых. Я подумал, что у старика собрались гости, и тихонько сел на лавку, оглядывая собрание.

Старик, по-видимому, угадал мои мысли.

— Чему дивишься, барин? — усмехнулся он. — Думаешь, народу больно много? Это, родимый, все свои, семейские…
вместях живем. Эй, Матреша, спроворь барину закуску… — прервал он свою речь, обращаясь к молодой девушке,
усердно что-то работавшей. — Небось устал в дороге-то?

Я, действительно, так устал и измучился, что, едва отведав яичницы, которую чудесно состряпала Матреша, завалился спать и спал, как убитый, до утра.

Утро наступило ясное, светлое. В избе началось движение с зарей. Но ходили тихо и говорили шепотом из боязни
разбудить меня. По-видимому, это было непривычно для них, особенно для ребят, которых постоянно унимали и
оговаривали.

Я встал рано в прекрасном расположении духа. Мне казалось, что я давно знаю старика и его семью. Так хорошо
я себя чувствовал среди них. Почтительный седой старик с добродушным и вместе строгим лицом пришелся мне
крепко по душе. Видно было, что он стойко держал в своих руках бразды правления, и вся семья глубоко почитала его. А семья была громадная.

Когда все разошлись после обеда, я выразил старику свое удивление.

— Как это вы все вместе живете? Тесно, я думаю, весьма? Много ведь всех…

Старик улыбнулся:

— В тесноте, да не в обиде, барин. Обид мы не знаем. А что много нас, это твоя правда… У нас к избе со двора три
клети подстроены… Да и баню занимаем… Еще строиться хотим… Вместе лучше жить, барин! Вот, гляди, сколько нас. Я да старуха моя, три сына женатые с женами и ребятами при мне живут, еще сын-паренек да дочка у меня меньшая… Старшенькая дочка моя овдовела… Тоже, значит, у меня с ребятами живет… Вот и считай нас… А за то, барин, все работники… рук-то сколько у нас… работа кипит… Пашня ли, жниво ли, покос ли, у нас у первых раньше всех поспело… Еще другим поможем… Это вот, нешто, не работник? — ласково потрепал он по щеке маленького, белокурого мальчика. — Мои внучата — добрые ребята… благодарить Бога… Их работать помаленьку приучаем…Пущай учатся…

— Но в такой огромной семье, дедушка, я думаю, без ссор не обходится? Женщины, наверное, ссорятся? — спрашивал я.

— Нет, барин, этого у нас нет… Душа в душу живем…Старуха у меня добрая… невестки ее как мать родную
любят… Это, барин, как поставить… У нас так дело стоит, что ни ссоры, ни обид слыхом не слыхать… Не поладят
бабы, сейчас ко мне… я все рассужу, сам за всем гляжу…Сынки мои, слава Богу, делиться ни в жисть не хотят… И
верно, барин! Работников у нас много, работа кипит… Ну, и достатки есть. У баб шелковые сарафаны имеются… А
погляди, у других беднота какая! Жалость глядеть! Мы живем сообча, своим судом судим и награждаем… И нечего
Бога гневить, хорошо живем! — Семья добрая, человеку счастье, и родине помочь. В доброй работной семье и ребята
добрыми работниками вырастут… Так-то, барин!

Слова старика подтвердились. Я загостился у них и прожил целую неделю, было дело у меня не спешное. И по правде сказать, присмотрелся я к ним, и дивился… Семья была, поистине, примерная. Все были налицо передо мной. Никто не скрывался. И за все время не заметил косого взгляда, недоброго слова в семье.

Все жили необыкновенно дружно и мирно. Начинался ли спор между взрослыми, или начинали ссориться женщины, или капризничать дети — старику стоило только взглянуть на них строго и пристально, и все утихало. Он был душой этой согласной и мирной семье, оберегал ее, следил за ней.

А между тем я не слышал, чтоб старик ругался или кричал. Он говорил всегда спокойно и строго. Мы часто беседовали с ним по душе.

— Матушка моя была истинно добрый человек, — говорил мне старик. — Добру она меня учила; учила в Бога верить,
людей любить, семью вести, в согласии и мире ее держать! Часто она говорила мне: «Береги, Архип, семью… В ней
счастье человека… Мир да согласье семейское — выше всего!» Я с этим вырос и так детей растил… Сыновья мои
нас со старухой почитают, семью свою крепко жалеют и берегут… Спасибо матушке! Мир ее святой душеньке!

Надо было видеть, как уважали в деревне старого Архипа, каким почетом пользовалась его семья. Дело какое было
решить, совета ли спросить, все шли к нему, веря в его разум и правдивость.

— Вот, барин, — смеялся мне старик, — есть и у нас завистники… Семье моей, миру да согласью нашему завидуют… Колдуном, слышь, меня прозывают… Будто я колдую… Оттого у нас мир да любовь, — старик добродушно смеялся.

Время, которое я провел в семье Архипа, никогда не забуду. Нигде я не чувствовал себя так хорошо, как в этой простой, крестьянской семье.

С глубоким уважением всегда вспоминаю я деда Архипа. Простой крестьянин, он умел понимать, умел оценить
смысл и значение семьи.

Жив ли он теперь?

Из журнала «Кормчий», 1906 г.
Оригинал статьи и фотография http://www.livejournal.com/users/soulfreedom/119047.html