Лишь когда безтелесное станет для тебя телесным — ты сможешь представить подобие человеческой формы. Лишь когда незримое станет видимым во плоти — ты сможешь принять образ того что ты видел. Лишь когда бесплотное, безграничное, неопределимое и несоизмеримое, тот кто за пределами осознаваемого величия хранит превосходство своей природы, приняв обличье раба, остается в нем. Лишь тогда ты сможешь изображать и предлагать изображенным на гладкой поверхности, дабы был он созерцаем, того кто в снисхождении своем сделался зримым.