Ольга родилась в 1923 г. в городке Госпич в Королевстве Сербия в семье русских эмигрантов. Мама родом из Одессы, папа родился недалеко от Москвы. Родители бежали от коммунистов. Сначала они жили в Госпиче, затем – в Сомборе. Отец работал учителем.
О ее детстве известно следующее:
Семья проводила свой отпуск на Дунае. Родители сопровождали группы детей. Жили в школах, пустующих летом. Ольга рассказывала о том, как они купались в Дунае и совершали прогулки в окрестностях, изучая местную флору.
Когда Ольга была подростком, в их семье жила девочка, дочка друзей родителей, которую тоже звали Ольгой. Ее родители были музыкантами в оркестре народных инструментов и часто уезжали на гастроли. Чтобы девочка смогла закончить школу, в старших классах семья Хитун взяла ее к себе и помогала ей в учебе. Ольга рассказывала: «Люди говорили, что г-жа Хитун делает малый абитур». Окончив школу, эта девочка вернулась к своим родителям, у которых была квартира в Белграде. Вскоре эта семья погибла при бомбежке.
Ольге нравились ослики; она часто рассказывала об одном ослике, которого она (я думаю, вместе с другой Ольгой) постоянно дразнила. Он стоял около их дома, я не знаю, принадлежал ли этот ослик им.
У мамы был сад. Ольга рассказывала, что они делали много заготовок на зиму.
За год до окончания школы местность, где жила Ольга, отошла к Венгрии. И в одночасье преподавание в школе стало вестись на венгерском языке. Ольга говорила, что в школе была одна учительница родом из Венгрии, которая до этого преподавала на сербском, она научила школьниц основам венгерского языка и объясняла им на сербском, когда они в чем-то сомневались. А в основном приходилось все заучивать наизусть, не понимая содержания.
Бегство на Запад
В конце войны семья бежала дальше на Запад. Где-то на территории современной Австрии они вместе с другими русскими семьями были интернированы (лишены свободы передвижения или выезда из страны). Жили в лагере. Ольга рассказывала, как папа добывал продукты (при поддержке сочувствующих жителей близлежащих окрестностей и, я думаю, надзирателя тоже). Ольга рассказывала, что он прятал продукты в карманы и за подкладку и после войны им пришлось выбросить его пальто, так как оно страшно пропахло рыбой.
Вместе с другими интернированными поездом их доставили в Германию. Они не знали, куда их везут, и поэтому, когда поезд остановился в Нюрнберге, несколько семей, и они в том числе, вышли. Сначала они прятались в лесу в недостроенных домиках. Но без продовольственных карточек было очень трудно прокормить большую группу людей. Они решили сдаться властям. Ольга поехала вместе со всеми, потому что она хорошо говорила по-немецки. По пути им встретился солдат, который слышал, как они между собой говорили по-русски и обратился к ним на русском и, мне кажется, он помог им при регистрации.
Ольга хотела учиться в университете, изучать естественные науки. Но в Германии после войны женщине было сложно поступить в университет, так как предпочтение отдавалось возвращавшимся с войны мужчинам, которые вынуждены были прервать свое обучение и которые в будущем должны были иметь возможность содержать свои семьи. Все-таки ей удалось поступить в университет в г. Эрланген на факультет иностранных языков. Она начала учиться, но вот закончила ли она учебу, я не знаю.
Она познакомилась с отцом Татьяны, русским со шведскими корнями, и вышла за него замуж. В 1948 г. в Эрлангене родилась Татьяна. Семейная жизнь длилась, кажется, недолго. Мне она сказала, что разведена.
Америка
В начале 50-х она вместе с родителями и Таней эмигрировала в Америку. Они поселились в г. Утика, штат Нью-Йорк. Чтобы прокормить семью, Ольга пошла учиться на лаборантку в больнице. В первые годы жизни в Америке ее папа тоже работал, пока не заработал небольшую пенсию. Ее мама вела домашнее хозяйство и сидела с Таней. Она так и не выучила по-настоящему английский, но установила добрые отношения с соседями.
Когда Таня подросла, семья переехала в Бостон, так как там было больше возможностей дать Тане хорошее образование. Таня пошла в начальную школу, сразу во второй класс. Затем латинская школа для девочек и колледж Симмонса. Ольга копила деньги для обучения дочери, но за хорошую учебу Таня получала стипендию. Кроме того, она брала уроки игры на фортепиано и немецкого языка. Сначала Ольга работала в клинике Massachusetts General Hospital, потом по собственному желанию перешла в клинику при Гарвардском Университете в Кембридже.
Ольга рассказывала, что зимой в Бостоне выпадало очень много снега. И вот однажды ее коллега, которая в воскресенье должна была дежурить в больнице, не смогла добраться до работы: она жила на другом конце города. Администрация больницы вызвала полицию и попросила доставить в больницу Ольгу, которая в данный момент находилась в церкви на воскресной службе. Ольга рассказывала, что полицейские пришли в церковь, все прихожане наблюдали, как они что-то объясняли ее матери, которая сказала им: «Вон она, поет в хоре». Остальные прихожане не знали, что нужно было полицейским, и были очень удивлены, что полиция забрала Ольгу во время Богослужения. Она постоянно повторяла эту историю, я думаю, она получала удовольствие от этого мнимого скандала.
Ольга рассказывала о посещении театров и концертов, о поездках на поезде в Нью-Йорк в Метрополитен-музей и вместе с соседом на его машине на Богослужения в Джорданвилль.
Отпуск она проводила чаще всего с Таней летом в маленьком русском пансионе на Кейп-Коде. Если свободных мест не было, они размещались в пустом гараже.
В Монреале жила семья Тимачевых, с которой Ольга была знакома со времен ее жизни в Европе; мне кажется, она была крестной матерью их сына. Она часто бывала у них.
Бремерхафен
В начале 70-х годов Ольга с Таней вернулись в Европу. Таня искала себе работу учителя в школах за пределами Америки. Ввиду недостатка учителей в Германии она получила место в школе в Бремерхафене.
Ольга работала в офицерском клубе американской армии (приблизительно до середины 80-х) и в столовой, Таня – учительницей музыки и химии, а также давала многим ученикам уроки игры на фортепиано.
Когда стало ясно, что они остаются в Бремерхафене, они купили маленькую квартирку, позднее – садовый участок неподалеку от Бремерхафена, где Ольга почти ежедневно трудилась, после того как она оставила работу.
Таня организовала школьный хор, Ольга часто помогала ей во время репетиций и при проведении концертов, принимала активное участие в жизни хора. Ученики, певшие в хоре, могли обращаться к Тане на «ты» и называли ее «Валли», Ольга была «Валли 2» или просто «Мам», как ее часто звала Таня. Школьный хор выступал по многим поводам, в домах для престарелых, в спортивных обществах, в школе. Где-то в начале 80-х был поставлен первый мюзикл: «Жижи» была любимой Таниной постановкой. С интервалом в год были поставлены другие мюзиклы: «Моя прекрасная леди», «Анатевка» («Скрипач на крыше»), «Кошки», «Оклахома!».
Они регулярно посещали с учениками местный театр, в котором ставились оперы, оперетты и мюзиклы, иногда 2–3 раза в неделю. После спектакля Таня развозила учеников по домам. В течение 1–2 часов после представления мы еще сидели с Ольгой в театральном буфете, так как не все ребята могли поместиться в машину за один раз. Хор постоянно участвовал в театральных спектаклях. Таня организовывала для учеников, их родителей и друзей поездки в театр в Гамбург и Бохум. Их девиз был: It is cool to be cultured (классно быть культурным).
С учениками, которым Таня давала уроки игры на фортепиано, и их семьями они устраивали домашние концерты. Ольга с Таней были членами различных художественных кружков. Таня часто аккомпанировала на рояле. Она чудесно играла.
Когда я училась в старших классах (в другой школе), я всегда бегала во время свободного урока в Танину школу, слушала, как Таня (также во время своего свободного урока) аккомпанировала пению моей бывшей учительницы латыни.
Всегда были ученики, которые считались «усыновленными», приходили к ним и уходили, когда хотели; после школы или перед походом в театр принимали душ, кушали, косили в саду газон, могли пользоваться их машиной и, если им нужна была помощь в учебе, получали ее, естественно, бесплатно. С этими учениками они поддерживали контакты, даже когда Таня ушла из этой школы, интересовались, как складывалась их жизнь и гордились ими, если молодые люди что-то смогли достичь, неважно, в какой области (в профессии, семье, музыке).
«Усыновлен» был также один судовой механик из Санкт-Петербурга по имени Сергей, судно которого стояло в Бремерхафене. Где точно они его «подцепили», я не знаю, но всякий раз, когда он бывал в Бремерхафене, он посещал их. Они его снабжали вещами, в которых нуждались дома его жена и дети. В какой-то момент он эмигрировал в США, сейчас он живет в Чикаго, у него сохранилась связь с Ольгой и после смерти Тани. Его семья предлагала ей на тот случай, если она захочет переехать в Америку, заботиться о ней (и она серьезно об этом подумывала).
Они много путешествовали, особенно в Париж, там жила тетя Ольги (сестра матери). Они навещали ее, Таня посещала занятия в Парижской консерватории. Бывали они в Скандинавии, на юге Италии, Гонконге, Таиланде, в Москве, Санкт-Петербурге …
В поисках семьи
Тетя Ольги, сестра ее матери, долго жила в Париже, они посещали ее до самой смерти. Младшему брату матери, который жил в тогдашней Чехословакии, удалось через какое-то время установить контакт с семьей в России и одновременно с родственниками на Западе. Из этого источника они знали, что часть их семьи в России вынуждена была поменять место жительства. Но этот дядя очень рано умер и контакт прервался.
Живя в Бремерхафене, они посещали русскую церковь в изгнании в Гамбурге. Впрочем всегда, когда они оказывались в Европе, они разыскивали русские церкви и наводили там справки о потерявшейся в России семье. Как-то во время их пребывания в Мюнхене один мужчина, услышав фамилию Хитун, произнес: «У Хитунов всегда были ножи тупы». Оказалось, что он – из семьи помещика, чье поместье находилось поблизости к месту, где родился отец Ольги. Связь с этим господином, имя которого я, к сожалению, не знаю, сохранили они до самой его смерти.
Ольга говорила, что ими регулярно предпринимались попытки отыскать дальних родственников и наладить с ними переписку. Если они и получали какие-то ответы,
постоянного тесного контакта установить не удавалось.
Гамбург
В начале 90-х годов они купили в Айдельштедте однокомнатную квартиру в доме, в котором Ольга жила до последнего времени, чтобы при посещении церкви или театра не останавливаться в отеле.
Когда Таня заболела и больше не могла работать, они окончательно переехали в Гамбург, купили сначала большую квартиру, потом поменьше и наслаждались культурной жизнью, которую предлагал большой город …
После смерти Тани некоторые связи с бывшими ее учениками оборвались. В некоторых случаях разрыв оказывался неожиданным, потому что очень близкими были отношения. Ольга этого не могла осознать и воспринимала болезненно. Тем более она была рада сохранившимся контактам и гордилась этим. Она часто рассказывала, как соседи говорили ей, что у нее постоянно бывают в гостях молодые люди. Она с гордостью отвечала: «Это бывшие ученики моей дочери».