Святой праведный Иоанн Кронштадтский

О Божественная, святейшая, пренебесная, всеобъемлющая, небо и землю сосредоточивающая литургия православная! Сколь ты чудна, вожделенна, полна бесконечной благости, премудрости, правды, святости Божией, величия непостижимого. Уже предварительная часть твоя, проскомидия, вкратце и в общих чертах изображает твое Божественное величие, спасительность и красоту небесную. Тут в образных, весьма неравных, частях хлеба пшеничного образно представляются:

1. Сам Агнец Божий, Иисус Христос, вземлющий грехи мира,
2. Божия Матерь, в честь Которой треугольная частица изъемлется из особой просфоры и полагается с правой стороны Агнца,
3. лики всех святых — Предтечи, пророков, апостолов, святителей, мучеников, преподобных, бесребренников, святых праведных Богоотец Иоакима и Анны, святых дневных и того святого, имя которого носит литургия. Это небесная, торжествующая Церковь, имеющая единство с земною Церковью,
4. представляется в образных частицах вся земная Церковь — все епископство церковное на земле, во Христе, как служащий чин при таинствах, молитвах и учительстве, и
5. наконец, образно представляется третье колено церковное — преисподних, или умерших в вере и покаянии чад церкви.

Видите, какой чудный всеобъемлющий союз Божественный небесных, земных и преисподних! Отрадно, величественно, Божественно стоит посредине дискоса Агнец Божий, закланный и прободенный, т.е. четвероугольная большая часть хлеба, имеющая пресуществиться в Тело Христово, а рядом с дискосом стоит святой потир, образ той чудной Чаши с вином, о которой на тайной вечери Господь возгласил: пейте от Нея еси, Сия есть Кровь Моя Нового Завета (Мф. 26, 27). Но слушайте, что читает священник, какую молитву, оканчивающую проскомидию. Боже, Боже наш, небесный хлеб пищу всему миру Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, пославый Избавителя и Благодетеля, благословляюща и освящающа нас. Сам благослови Предложение сие и пришли Жертву сию в пренебесный Твой жертвенник. Помяни, Господи, принесших и их же ради принесоша и нас неосужденно сохрани во священнодействии Божественных Твоих Тайн! Какая трогательная Божественная любовь изображается в этой молитве Отцу Небесному! Какая невыразимая не только человеческими, но и ангельскими духовными устами любовь Божия к миру! Не какую-либо земную пищу, не какую-либо манну с неба, но Плоть и Кровь Самого Сына Своего отдал в пищу и Питие — теснейшее общение и срастворение наше с Божеством и человечеством! О любовь невыразимая, о честь высочайшая! О снисхождение, поражающее все ангельские, херувимские и серафимские умы! О премудрость Божия! О правда Божия, милость, красота и величие таинства неописуемого! И мы, недостойные священники или архиереи, совершаем эту литургию так часто, причащаемся святых Тайн иногда и ежедневно! О торжество любви Божией! О блаженство! О утверждение, обожение наше, столь часто восприемлемое! Как мы относимся к литургии? С любовью ли, благодарением и страхом всегдашним, изменяемся ли всегда добрым изменением? Делаемся ли небесными, Божественными, святыми? Приступая к совершению проскомидии, священник, знаменуя трижды копием агничную просфору, говорит: в воспоминание Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, и, затем, уготовляя квадратную часть просфоры, знаменующую будущего Агнца, или будущее пречистое Тело Христово, он говорит словами пророка Исайи: яко овча на заколение ведеся и пр. (Ис. 53, 7) и со словами: яко вземлется от земли живот Его, берет четвероугольную часть из середины просфоры и ставит ее на дискос и, разрезывая крестообразно, говорит: жрется Агнец Божий, вземляй грех мира, за мирской живот и спасение, прободая его сбоку, говорит: един же от воин копнем ребра Ему проводе, и абие изыде кровь и вода (Ин. 19, 34). О неописуемая любовь Божия! О невыразимое чудо чудес — литургия! Пади пред ней, человечество, и лей слезы покаяния: ведь за твои грехи она совершается.