Чудеса: Исцеление бесноватого, страдавшего три года
версия для печати5-го августа после ранней литургии в Андреевском соборе Господу Богу угодно было еще показать славу Свою, пребывающую в о. Иоанне, показать преславное чудо Свое, – исцеление бесноватого, совершенное дорогим батюшкой при многих случайных свидетелях. Надо сказать, что бесноватый этот мучился уже в течение 3-х лет.
Бесноватого привезли в то время, когда дорогой батюшка стал собираться из собора и выходил уже северными дверями из алтаря.
Завидя идущего о. Иоанна, он стал вырываться из рук крепко державших его 4-х сильных
мужчин, стал лаять по-собачьи и кричать каким-то пискливым, нечеловеческим голосом:
«Пустите, опалил меня, сжег всего, выйду!» …
Отец же Иоанн, как бы не видя и не слыша его, продолжал идти к экипажу, на пути благословляя присутствовавших, которые, слыша дикие крики и вопли бесноватого, стали говорить ему: «Дорогой батюшка, исцели его, он сильно страдает!» …
Но о. Иоанн, задумчиво устремив взоры куда-то в даль, продолжал свой путь, как бы вовсе не слыша просьбы их. И лишь только тогда, когда голоса присутствовавших (дивны дела твои, Господи!) как бы слились в одну общую горячую просьбу, дышавшую глубокою верою в готовившееся совершиться чудо, дорогой батюшка, внезапно оборачиваясь к толпе, спросил: «Где он?» Бесноватого подвели.
Надо было видеть лицо несчастного, полное ужаса и страдания, когда его подводили к дорогому батюшке; надо было видеть в то время особенно прекрасное, строгое, сияющее каким-то неземным, истинно-Божественным светом лицо о. Иоанна, чтобы точно почувствовать то состояние души, которое пережили все присутствовавшие. Одно только скажу, что все в то время пережили сладкие редкие минуты бытия, явно чувствую близость Бога, ибо Господь – «Тот же и лета Его не кончатся» (Псал. 101, ст. 28).
Когда подвели к нему бесноватого, дорогой батюшка стал крестообразно дуть ему в лицо, возложа на голову его руку свою, и сказал: «Исцелит тебя Сам Господь!» При этих словах бесноватый кричать перестал. Отец же Иоанн продолжал: «тебе говорю, сатана, выходи из него. Сам Господь повелевает тебе!» Он же как-то хрипло отвечал ему: «Не пойду».
«Тебе говорю, – повелительным громовым голосом повторил дорогой батюшка, – выходи из него сейчас же. Сам Господь Иисус Христос повелевает тебе сие. Я говорю – выходи!» Затем как бы добавил: «Как твое имя, как зовут тебя?» Бесноватый молчал.
Отец Иоанн возобновил вопрос. Тогда, бесноватый, не глядя в лицо дорогому батюшке, дико вскричал: «Зачем спрашиваешь? Сам знаешь, как звать. Ты изгнал меня в Леушинском подворье и теперь гонишь. Не гони меня, я еще год пробуду в нем … Не пойду!..»
Присутствовавшие, слыша это, стояли в каком-то страхе, чувствуя присутствие врага рода человеческого, пребывающего в бесноватом. Было нестерпимо жутко. Тишина была полная. Слышно было только порывистое тяжелое дыхание и крики бесноватого и спокойный, ровный голос дорогого батюшки. И этот голос, полный приятности и какой-то неземной Божественной силы, побеждал невольный страх от присутствия духа злобы.
Кто-то из толпы сказал: «Дорогой батюшка, ему имя Алексей», но бесноватый перебил его, дико крича: «Что говорите ему, он сам знает …»
Дорогой батюшка строго взглянул на него кротким взором своим и проговорил: «Алексий, открой глаза!» Но бесноватый, как-то дико взмахнув руками, закричал, повторяя беспрестанно: «Ты – Николай Чудотворец, Николай Чудотворец!..» В это время чем-то смрадным, нечистым духом пахнуло от бесноватого, который продолжал кричать: «Не пойду, не открою… Ты – Николай Чудотворец»… – но уже как-то тихо, едва слышно.
– Твои слова ложны, – спокойно возразил дорогой батюшка, – открой глаза и смотри на меня.
Бесноватый как-то сразу притих, стал понемногу открывать глаза и, наконец, взглянул на дорогого батюшку уже спокойным, ясным взором. Видно было, что чудо совершилось.
Все присутствовавшие набожно творили крестное знамение, глядя со слезами умиления на чудесного исцелителя, который в это время говорил исцеленному: «Перекрестись, Алексий и возблагодари Бога. Сам Господь исцелил тебя!» Сказав это, дорогой батюшка прижал голову исцеленного к своей груди и, обняв его, дал ему поцеловать крест свой. Исцеленный же, счастливо улыбаясь, глядя с беспредельной любовью в глаза дорогому батюшке, припал к груди его, говоря: «Дорогой батюшка, избавь меня, дабы не вернулся он ко мне вновь, благослови причаститься мне Святых Таин Христовых!»
«Проведите его ко мне на квартиру» – были последние слова дорогого батюшки, уезжавшего домой. – «Я причащу тебя через полчаса, приходи!» – сказал он, уже обращаясь к исцеленному. И в глазах его светилось столько доброты и любви к страждущим, болящим, обремененным грехами житейскими, столько участия к пастве своей, что слезы умиления просились на глаза каждому.
Народ долго еще глядел во след уезжавшему пастырю, унося в сердце своем давно созревшую веру в чудодейственную силу молитвы дорогого батюшки, твердо веруя, что в нем Сам Господь пребывает, творя великую милость Свою миру. Дивен Бог во Святых Своих!
Н. Воронин
