Благая Владычица! яви и являй присно владычество Твое надо мною и людьми Твоими, богобоящимися и благонравными — избавлением нас, по молитве нашей, от скверных, лукавых и хульных помышлений, от всех грехов и страстей и от всех козней демонских, яко благая Мати Божия.
Как в Боге Отец, Сын и Святой Дух нераздельны, так и в молитве и в жизни нашей мысль, слово и дело должны быть так же нераздельны. Просишь ли чего у Бога, веруй, что будет, сделается по твоему прошению, как Богу будет угодно; читаешь слово Божие — веруй, что все, о чем в нем говорится, было, есть и будет или сделалось, делается и сделается. Так веруй, так говори, так читай, так молись. Великая вещь слово. Великая вещь душа мыслящая, говорящая и действующая, образ и подобие Троицы всемогущей. Человек! познай себя, кто ты, и веди себя сообразно с своим достоинством.
Ты постоянно замечаешь, что Бог никакой самомалейшей мгновенной нечистоты не терпит в тебе, и тебя, тотчас по допущении в сердце какого-либо нечистого помысла, оставляет мир и вместе Сам Бог, и ты делаешься вместилищем диавола, если тотчас не отвергнешь греха, так что о всяком помысле греховном, тем паче слове и деле греховном, надо сказать: это диавол; а о всяком помысле святом и благом, равно как слове и деле, мы должны сказать, что это Бог или это от Бога. Вообрази же теперь, какая приукрашенная, чистая и непоколебимая палата Вседержителя пресвятая душа и пречистое тело Богоматери, в утробу Которой вселился Бог Слово и обитал в Ней Божеством, душою и телом пречистым? Вообрази, какая Она вечная, бесконечная, неизменяемая святыня! Вообрази, какого благоговения и прославления Она достойна! Вообрази, кто мы, — трости, ветром диавольским колеблемыя [Мф. 11, 7]; дохнул диавол своею хулою в наше сердце, и сейчас колеблемся его хулою, смущаемся, унываем, тогда как надо презирать все его хуления или не обращать на них внимания, как на мечты.
Хула и презорство к духовному слову происходит от чего? От гордыни сердца нашего, от кичливости нашего разума.
Нас ради Господь воплотился, страдал, распят и умер и воскрес. Нас ради Он и Матерь Свою Пречистую Деву Марию всеми добродетелями благоукрасил и всеми божественными силами снабдил, чтобы Она, Преблагосердая и Всесовершенная, была после Него всем для нас. Итак да не будет для нас тща благодать Божия, коей исполнена Владычица наша. Да притекаем все с дерзновением и упованием к чудному и всеблагомощному и пречистому покрову Девы. Грехи ли стужают нам, — помолимся Ей, чтобы Она иссопом молитв Своих очистила нас от всякой скверны плоти и духа.
Сердце наше просто, единично и потому не может работать двум господам: Богу и мамоне [Мф. 6, 24], т.е. богатству; значит, нельзя служить искренно Господу и вместе иметь пристрастие к земным вещам, ибо все это относится к мамоне. Да и недостойно человека работать богатству, ибо оно земля и прах. Все земные вещи, если мы привязываемся к ним сердцем, одебеляют его, земленят, и от Бога, и от Матери Божией, и всех святых, от всего духовного, небесного и вечного отвращают нас и привязывают нас к земному, тленному, временному, также и от любви к ближнему отвращают. К довершению всего сказанного надо еще сказать, что дух привязанности к земному, щадения и жаления земного есть дух диавольский, и диавол сам вселяется в человека чрез привязанность его к земному; он нередко входит в наше сердце, как наглый победитель, чрез мгновенное пристрастие к земному, не отвергнутое тотчас, помрачая, подавляя, умерщвляя дух наш и делая его неспособным ни к какому делу Божию, заражая его гордостью, хулою, ропотом, презорством святыни и ближнего, противлением, унынием, отчаянием, злобою.
Вскрытие морей и рек — образ разрешения души нашей от тела. Воды, разрешившись от льда, становятся лицом к лицу с воздухом, который начинает их колыхать, и с солнцем, которое начинает купаться в их водах: так чистые души, разрешившись от тела, бывают лицом к лицу со Христом, прохлаждаются Им и осияваются Им. Воды, пока на них лежит оболочка ледяная, находятся как бы в темнице, в оковах, не имеют непосредственного сообщения с воздухом и с светом солнечным: так и души наши, пока живут в оболочке телесной, не имеют непосредственного сообщения с Богом и со святыми, а только чрез посредство своей оболочки, отчасти, а когда спадет оболочка телесная, тогда узрим нашего Господа лицом к лицу, как воды, по вскрытии от льда, бывают непосредственно обращены к солнцу и вступают в непосредственное соприкосновение с воздухом.
Все, что Церковь влагает нам в уста и в слух, есть истина, дыхание или поучение Духа Святого. Благоговей пред каждою мыслию, каждым словом Церкви. Помни, что область мысли и слова Божие достояние, как и весь мир, видимый и невидимый. Ничего ты своего не имеешь, даже ни мысли, ни слова. Все Отец наш, все Бог. Сливайся в общий строй, как сливается злато в известные формы или как природа сложена в одно стройное целое. Не живи себялюбивою, отдельною жизнью.
Где теперь чтение в домах богодухновенной Псалтири, внушающей такую великую веру в Бога, такое крепкое упование на Бога в напастях, в болезнях, в бедах и скорбях, и такую пламенную любовь к Богу? Где чтение богодухновенных псалмов, которое было любимым чтением наших предков, не простых только, но бояр и самих князей? Нет его: зато нет во многих веры, упования христианского и любви к Богу и ближнему, а есть безверие, отчаяние, ненависть. Нет пламенной молитвы, нет чистоты нравов, нет духа сокрушения о грехах и умиления, нет правды, мира и радости в Духе Святом. Большинство христиан проникнуты духом мира, духом журналов, газет и вообще светских писателей, кои сами проникнуты в свою очередь языческим, а не христианским, духом отрицания богодухновенности Священного Писания и превозношения себя самих, своего гордого и напыщенного разума, духом житейской суеты.
Во многих светских журналах и газетах, которых число умножилось до крайности, дышит дух земной, нередко богопротивный, между тем как христианин (в надежде) есть гражданин не только земли, но и неба и должен мудрствовать и о небесном. Языческая древняя письменность была нередко, кажется, лучше и чище (Цицерон), возвышеннее по своему началу и побуждению, чем письменность иная народов христианских. Ипостасное Слово Отчее, Господа нашего Иисуса Христа, непрестанно и крепко оскорбляют христианские народы, которые должны были бы быть по преимуществу словесными, т.е. богоподобными существами, в устном и печатном слове, которое тратится во множестве попусту и даже к соблазну христиан, светскою письменностью отвлекаемых от чтения слова Божия и писаний св. отцов. В преумножении льстивых словес уловляют и обольщают редакторы и издатели журналов и газет словесное стадо Христово. О, Слове Божий! Какой ответ дадим мы на Страшном суде Твоем!
